В книге воспоминаний и раздумий профессор В.П. Opфинский высказал на первый взгляд парадоксальную мысль: нравственность архитектурного творчества характеризуется не преданностью своему делу, хотя она, несомненно, заслуживает самого глубокого уважения, а верностью творца своему кредо, если, конечно, это художественное кредо соответствует истинному гуманизму, высокому человеколюбию. При этих словах мне вспоминается новосибирский зодчий, архитектор-художник Клавдий Елпидьевич Осипов, наш незабвенный "Клаша", как любовно называли его друзья и коллеги. Если верно замечание товарища Сталина о том, что архитектор готовит "парадный костюм государства", то Клавдий Елпидьевич всю свою жизнь "шил" парадный костюм Новосибирска: "генеральский дом" на Красном проспекте, "дом грузчиков" на Фабричной, жилые дома в соцгородке завода Чкалова, на площади Калинина, реконструкция "Красного факела", геологоуправления на Потанинской, ряд объектов и Кузбассе, других городах Сибири - убедительное свидетельство этому. И сегодня мы с глубоким уважением смотрим на его творческое наследие: оно подтверждает притягательность классического мышления и архитектурные форм в любые времена и при любых строительных технологиях.

Его занимали не только проблемы архитектурной формы, выражения стиля, но и проблемы здания в целом, способа передачи в нем его функционально-конструктивной,   культурной и социологической сущности.  Он был  значительно выше в профессии провинциального уровня, мышления,  понимания и осмысления требований времени. В творческих поисках он скорее "настройщик", чем "взломщик",  которому  всегда  труднее. Традиции, в первую  очередь петербургско-ленинградской школы, были для   него точкой опоры и источником вдохновения. Главное же, как мне кажется,  он ни разу  не изменил себе, своему  творческому "я", ему были чужды экпериментальная нарочитость и авангардистская стихия. Он был мало заметен в годы преобладания в архитектуре конструктивизма,  его талант по настоящему стал раскрываться только после новых творческих установок ЦК ВКП(б) 1932 года в связи с проектированием Дворца Советов в Москве, когда был определен курс на освоение классического наследия.

Всегда и во всем - впечатляющая индивидуальность замысла, заключенная в архитектурных образах сила и выразительность будоражат воображение. Когда началась  пресловутая хрущевская "борьба с излишествами", когда обстоятельства стали выше его самого, он не рвал на себе рубаху в раскаивании, как это делали другие, а ушел, пусть вынужденно, на пенсию, благо и по возрасту приближался к ней.

Производил впечатление  тихого, скромного, воспитанного, интеллигентного человека. Николай Григорьевич Васильев, хорошо знавший Клавдия Елпидьевича, рассказывал мне, что всегда было интересно с ним, а тем более, когда в беседах участвовал и Владимир Михайлович Тейтель. Обладая обширными знаниями не только в  области архитектуры и искусства, они, владея иностранными языками, читали зарубежные журналы, делились информацией с коллегами, компетентно обсуждали отдельные темы, статьи.

Помню его шестидесятилетний юбилей, который отмечался в Доме архитектора и который готовил мой будущий тесть Л.С. Фрадкин, его бывший помощник. Тогда замечательно рифмовались слова в поздравлении: "Клаша - ты! гордость наша...". В личном архиве тестя сохранились фотографии чертежей фасадов и планов "генеральского дома", которые он выполнял под руководством Клавдия Елпидьевича. И я, будучи еще студентом, не раз видел его на разных архитектурных мероприятиях, а однажды был даже удостоен его вниманием.

В декабре 1958 года на архитектурном факультете НИСИ им. В.В. Куйбышева состоялась традиционная ежегодная выставка летних работ - рисунков и акварелей - студентов. Я тем летом путешествовал по ГДР и, разумеется, рисовал там с натуры. Мои акварели были выполнены в манере плотного письма, при которой в отдельных местах на бумаге появлялась, как мы говорили, "грязь". Чтобы от нее избавиться, мы, студенты, нередко прибегали к нехитрому способу - покрывали бумагу дамарным лаком, отчего создавалось впечатление, что это живопись маслом. Одна или две моих работы как раз были такими.

Накануне нового года прошло обсуждение выставки и подведение итогов. В состав жюри входили Иван Васильевич Титков, тогда еще заслуженный деятель искусств, председатель НоСХ СССР, Клавдий Елпидьевич как представитель НоСА СССР, художник Анатолий Львович Ганжинский, а также преподаватели и студенты нашего института.

Так вот, когда "Клаша" стоял у моей экспозиции, разглядывая работы, сказал: "А этому товарищу я бы рекомендовал не писать маслом: у него хорошо идет акварель...". Кстати, тогда мне присудили первую премию, и я горжусь, что на книгах, подаренных по этому случаю, стоят автографы именитых людей, и первая из них - размашистая подпись "К. Осипов".

Клавдий Елпидьевич Осипов - по национальности русский, родился в 1896 году в г. Степанокерте, как записано в его анкете, в семье "служителя культа". Это обстоятельство объясняет происхождение его весьма оригинальных имени-отчества. Гимназию окончил до революции, служил в Красной армии рядовым с 1919 по 1921 год. В этом же качестве состоял и на воинском учете. Беспартийный, под судом не был ни до 17-го года, ни после. Образование - высшее, учился в Ленинграде, в Академии художеств, прошел курс, в 1930 году получив свидетельство (а не диплом) архитектора-художника. Видимо, дипломный проект либо не делал вовсе, либо не защищал. В Академии учился вместе с Тейтелем, окончившим ее на год раньше и направленным на работу в Сибирь. Вслед за ним в Новосибирск приехал и Осипов, поступив на службу в проектное бюро Госстройпроекта в должности архитектора. В момент анкетирования в качестве свидетеля по делу В.М. Тейтеля 14 марта 1940 года был городским архитектором Новосибирска, женатым, имел дочь.

Реальное училище

Первые проекты К.Е. Осипов, естественно, выполнял в составе авторских коллективов. Это были работы в основном для Кузбасса, где разворачивались стройки индустриальных гигантов углеметаллургического комплекса и сопутствующей ему жилищно-гражданской сферы. В Новосибирске же, по-видимому, к этому времени  относятся проектные разработки И.А. Бурлакова, А.И. Боброва   и К.Е. Осипова по реконструкции  реального училища А.Д. Крячкова, в котором уже после войны разместилась областная больница. Тогда, в начале 30-х годов, в городе, в связи с его бурным  развитием и ростом, очень острой была не только жилищная проблема, но и потребность  в   общественно-административных,  социально-культурных, промышленно-производственных и других объектах. Строились новые здания, реконструировались старые, в массовом порядке надстраивались третьи-четвертые этажи существующих каменных  построек, преобразовывалась архитектурно-градостроительная, фактически заново формировалась инженерно-транспортная структура Новосибирска, заложен и стремительно строился соцгород Сибкомбайна на левобережье Оби.

Зимой 1931 года московский архитектор Лунц объявляет конкурс на составление проекта Ельцовского парка ("Советская Сибирь", 07.02.31), в котором совместным проектом участвуют В.М. Тейтель и К.Е. Осипов. Любопытно, хотя Клавдий Осипов вроде бы и не значился автором заметных построек в начале своей профессиональной деятельности, тем не менее позднее А.Д. Крячков назовет его имя в числе четырех новосибирских архитекторов (СП. Тургенев, B.M. Тейтель, К.Е. Осипов, А.Д. Крячков), которые в годы первой  пятилетки, наряду с "крупными столичными силами" привлекались к проектированию общественных зданий. Его фамилия есть и в перечнях "крупных специалистов, с именами которых связана застройка города этого периода", в книгах Б.И. Оглы, С.Н. Баландина и других публикациях.

К 1934 году Клавдий Осипов творчески проявил себя достаточно убедительно, так как ему поручается проектирование такого крупного объекта, как жилой дом для работников речного транспорта на Фабричной улице, названного в народе "Домом грузчиков".

Интересна история проектирования и строительства этого здания в качестве характерного примера формирования социально-идеологического заказа зодчему. Оно построено по предложению Сергея Александровича Шварца, в то время секретаря горкома ВКП(б), на весьма примечательном месте. На Фабричной улице еще до революции располагались паровые мельницы, макаронная фабрика, пивоваренный завод, склад сельскохозяйственных машин, на которых было занято более 1200 работающих. Здесь же находился один из трех общественных садов города, самый большой и лучший, официально носивший название "Александровский" в память о царе Александре III, но в обиходе известный как "Сосновка". (Большую часть ее территории занимают корпуса химзавода). В саду при Советской власти, в летнем театре, революционный трибунал при огромном стечении публики судил "черного барона" Унгерна и его штаб, захваченный в Монголии красноармейскими частями под командованием П.Е. Щетинкина. В Новосибирске трудно было найти человека, который бы не посещал или тем более не знал этого места.

«Дом грузчиков» (Жилой дом работников речного флота)

Может быть, менее известным был другой факт, связанный с историей города, с Фабричной улицей и лично с партийным руководителем. 5 июня 1915 года здесь состоялась наиболее крупная из организованных большевиками забастовок, охватившая все мельницы и пароходные пристани. Грузчики прогнали наряд конной полиции и казаков, пытавшийся выгнать их на работу, и в конце концов добились повышения зарплаты. Руководил этой забастовкой ни кто иной, как сам С.А. Шварц. В память о революционном прошлом новониколаевских рабочих-грузчиков, и назидание «старорежимникам», как символ непоколебимости, незыблимости новой власти и было решено возвести это здание. Требовался дом-монумент, одновременно социально значимый в функциональном отношении, например, жилой дом для рабочих. И такой «монумент» был создан архитектурным языком силы, формами ордерной системы.

Идеологическая роль архитектуры прослеживается с древнейших времен. Академик Руднев говорил, что «архитектура - самая мощная, самая выразительная биография страны». Она во многом определяет образ и стиль жизни, «оформляет» практически все жизненные процессы. С высоты сегодняшнего понимания истории видно, что в послереволюционные годы Ленин выступил против авангарда, исходя из того, что искусство должно быть понятно массам. Для Сталина вопрос стоял иначе, более серьезно: он был озабочен утверждением своей власти, деспотизма в традиционных архитектурных формах. Колонны и пилястры гораздо больше подходили для этого, чем простые   фасады «современной архитектуры». Характерно, что вместе со Сталиным к неоклассицизму обратились другие диктаторы - Гитлер, Франко и, позднее, Муссолини. Их политические противники, демократы Рузвельт и Черчилль тоже нуждались в защите и самоутверждении в монументальных формах. В архитектуре всегда действует принцип,  сформулированный может быть грубовато, но сущностно справедливо: кто платит, тот и заказывает музыку. Так что социальный заказ - неизбежная составляющая архитектурной деятельности. Что касается излишней помпезности, декоративности, в которых обычно упрекают неоклассицистов, то и они во многом предопределены тем же социальным заказом, а не только профессионально-вкусовыми   предпочтениями архитектора и уровнем его мастерства. Конечно, если в этом отношении архитектор сам не является «католиком больше, чем папа римский».

Вернемся же к «Дому грузчиков». Общая композиция здания основывается на классических принципах, хотя архитектурные детали упрощены. Мощная экстерьерная пластика достигается созданием в его центре колоннады на высоту трех этажей, завершенной аркадой, пространственной проработкой углов, подчеркнутым выделением первого, нежилого, этажа и тяжелого карниза с аттиком. Хроника строительства хорошо прослеживается по информации «Советской Сибири».

«Шестиэтажный каменный дом для грузчиков строит в Новосибирске, на Фабричной улице (в районе мельниц) Западно-Сибирское управление речного транспорта. Объем площади всего дома - 19 тысяч кубометров. 60 процентов квартир будут состоять из двухкомнатных и 40 процентов - из трехкомнатных. Стоимость его определяется в 1 млн рублей» ("СС", 14.01.34, 4 с). Четыре месяца спустя: «Новый дом для работников речного транспорта. Западно-Сибирское управление... приступает к сооружению... каменного дома грузчиков. На снимке: проект здания архитектора тов. Осипова, утвержденного техническим совещанием Наркомвода» ("СС", 22.05.34, 4 с). Наконец: «Жилой дом для грузчиков сдан в эксплуатацию» ("СС", 23.09.38). С этого момента фотографии здания многократно тиражируются средствами массовой и научно-профессиональной информации как выразительная, самобытная деталь застройки нашего города.

Как писал архитектор Н.Г. Васильев, добрую память о себе оставил Клавдий Елпидьевич, запроектировав вместе с архитектором  Н.И. Болотиным  реконструкцию  здания  купеческого собрания – "Коммерческий клуб", построенный в 1912-1914 гг. по проекту А.Д. Крячкова, - для театра "Красный факел". Действительно, приспосабливая существующее здание под театр, как и в случае надстройки реального училища, Осипов достаточно деликатно обошелся с ним, и общем сохранил стилистику, только пристроив сценическую коробку, полукруглый портик-ротонду со стороны ул. Ленина и выделив внутри артистические помещения. В архитектурно-художественном убранстве интерьеров, решенных в духе русского ампира, сказалась его академическая школа.

Коммерческое собрание —  Театр «Красный факел»

"Советская Сибирь"  (24.06.35, 4 с.) сообщала: «Реконструкция новосибирского театра. Начинается реконструкция здания Сибгостеатра. Реконструкция производится по проекту архитектора Осипова и Вадимова» (видимо, Болотина).  Площадь пристройки 1200 квадратных метров. Кубатypa увеличится в 2 раза. Четыре месяца спустя: «Заканчивается полная реконструкция сцены Новосибирского театра... На снимке: общий вид строительства» ("СС", 20.10.35, 4 с). Но это было не так, поскольку уже 14 ноября там же публикуется заметка «Реконструкция театра еще не закончена», в которой резко  критикуется  ход строительства. Однако неделю спустя следует новое сообщение: «Последние работы по реконструкции... театра...» Наконец, через год ("СС", 03.11.36, 4 с): «В заново реконструированном театре открывается сезон нынешнего года. На снимке: здание театра».

В то же время архитектор ведет и другие объекты, участвует в проектировании зданий и сооружений для завода горного оборудования - "Сибмашстроя", в будущем завода им. Чкалова, главное же - проектирует жилой дом для ИТР "Трикотажстроя" на Красном   проспекте, так называемый "генеральский дом", - лучшее из своих творений. Уже на стадии проектирования об этой работе Клавдия Елпидьевича заговорили не только профессионалы. Из статьи Э.Фрейденберга «На архитектурном фронте» ("СС", 01.08.36, 3 с.) узнаем: «...Интерес возрастает еще и потому, что совсем недавно и у нас в крае прошла полоса споров, дискуссий об архитектуре, вызванная статьями "Правды" об извращениях в архитектуре. Как же реализуют наши архитекторы те требования, которые поставлены перед ними общественностью?..»

В первую очередь автор статьи пишет о работах А.Д. Крячкова, затем переходит к К.Е. Осипову: «Архитектор Осипов нашел спокойные и живописные формы оформления здания универмага и жилого дома "Трикотажстроя", строящихся в этом году. Архитектор сумел выявить идею назначения здания: огромные зеркальные окна-витрины, колонны и пилястры...».

Строилось здание долго. Только 12 сентября 1940 года в "Советской Сибири" прошла информация (с фотоснимком): «Новый жилой дом, построенный по проекту архитектора К.Е. Осипова». Отклики же на это архитектурное явление продолжаются до наших дней.

И.Д. Белогорцев (1945): «Одной из наиболее культурных построек довоенного времени надо считать "генеральский" дом на Красном проспекте... Он прост, силен и монументален по производимому впечатлению и удобен для жилья».

А.Д. Крячков (1950): «Фасад в тяжелых монументальных формах характера флорентийского ренессанса, несмотря на отдельные недостатки выполнения (немасштабность деталей и архаичность), выглядит убедительно на широкой улице».

С.Н. Баландин (1978): «К... направлению поисков "классической" архитектурной эстетики относятся  "палладианские" мотивы "большого ордера"...

Из   наиболее удачных примеров зданий в этом  плане можно отметить жилой дом СибВО на Красном проспекте, построенный по проекту архитектора К.Е. Осипова в 1937-1941 гг. Здание по типу дворцов Возрождения увенчано тяжёлым карнизом и декорировано по главному фасаду сдвоенными  филенчатыми пилястрами, поддерживающими декоративные арки, на которые опирается фриз   карниза. Здание относительно удачно по пропорциям и рисунку деталей, оно имеет монументальный  облик "сибирского палаццо". Его внушительные массы и песочный колорит цветной  штукатурки фасадов создают приятное впечатление уюта и теплоты жилого дома».

Н. Г. Васильев (1981): «На Красном проспекте стоит жилой пятиэтажный дом, привлекающий внимание неброской красотой, строгостью и монументальностью. Он расположен с отступом от линии застройки, несколько в глубине квартала между улицами Крылова и Державина. В архитектурной биографии города он занимает особое место как здание, выполненное на высоком профессиональном уровне: в нем видится высокая культура автора, безупречный вкус и совершенное мастерство...»

Как бы сейчас сказали, его профессиональный рейтинг сильно возрос, что на городском собрании архитекторов ("С С", 12.06.37, 4 с.) он избирается делегатом в числе 12-ти из более 100 архитекторов Новосибирска с правом решающего голоса на первый Всесоюзный съезд советских архитекторов, который открывался 15 июня в Москве, в колонном зале Дома союзов. Этот съезд - не только учредительный - был принят Устав ССА, на нем более чем 400 делегатов и гости съезда обсудили актуальные проблемы советской архитектуры. Съезд продолжался десять дней, на нем были представлены лучшие зодчие страны, среди докладчиков и выступающих - признанные авторитеты. В кулуарах - выставка проектов, макетов, фотографий и, конечно же, неформальное общение участников форума. Это было воистину историческое событие.

Понятно, какие сильные впечатления привез Клавдий Елпидьевич из столицы и какие тревожные чувства охватывали его дома, в Новосибирске, в связи с новой волной арестов "врагов народа", "шпионов" и "диверсантов". Однако судьба, подарившая ему талант и работу для военно-оборонной отрасли, уберегла Осипова от витавших тогда политических репрессий, несмотря на его "компрометирующее" социальное происхождение. Хотя он и проходил "фигурантом" по делам своих коллег - академистов Тейтеля и Бардта в качестве свидетеля, никаких обвинений в его адрес не было. Более того...

К 1938 году в городе сложилась парадоксальная ситуация, о которой газета писала ("СС", 03.07.38, 4 с): «На городские темы. В поисках архитектора.

...Но вот уже полтора года, как это ни странно, в Новосибирске нет городского архитектора». Далее отмечалось, что «городской архитектурный совет собирается нерегулярно, а в экспертном совете всего 2 человека - санитарный и пожарный инспекторы».

Некоторое время, в связи с арестом В.М. Тейтеля, фактически исполнявшего неофициально обязанности городского архитектора, будучи в должности архитектора архитектурно-художественной мастерской  горкомхоза,    городским архитектором был Н.С. Кузьмин. Его вполне логично сменил на этом посту старший по возрасту, более опытный К. Е. Осипов, к тому же только что успешно сдавший свой "Дом грузчиков" в эксплуатацию. Проработал он в этой должности до 1941 года, когда начавшаяся война с фашистской Германией востребовала новых людей для решения градостроительно-строительных проблем, возникших в городе из-за этого обстоятельства.

В период пребывания на  этом  должностном "олимпе" Осипов вместе с Б.А. Биткиным осуществляет общее руководство по проектированию и оформлению жилых корпусов завода им. Чкалова, лично разрабатывает проект корпуса 7/13  (1938-1941), реконструирует "Дом геологоуправления",  построенный по проекту архитектора Г.Ф. Кравцова, 1939 -1940),  выполняет другие проектные работы.  В 1940 году в   горисполкоме рассматривается  вопрос "Об отдыхе трудящихся", общее  руководство  по  оформлению  Ельцовского  парка  возлагается на городского архитектора ("СС", J 4.06.40,   4 с),  который   привлекает к этой работе коллег И.И. Соколова-Добрева и А.Ф. Якусевича. Через шесть месяцев в  "Советской Сибири" публикуется   большая  статья "О новосибирском парке культуры и отдыха", подписанная И..И. Соколовым-Добревым, К.Е. Осиповым и И.Д. Белогорцевым,  свидетельствующая о проектном исполнении этого поручения.

В силу своего служебного положения он принимает активное участие в завершении строительства и приемке в эксплуатацию ряда жилых домов, таких крупных зданий, как железнодорожный вокзал и театр оперы и балета, "в разрешении вопросов размещения промышленности и рассмотрении проектов планировки города" (И.Белогорцев, Архитектура Новосибирска. К 10-летию НоССА. - Новосибирск, 1945. - 59 с).

Однако была градостроительная проблема, с которой городской архитектор, увы, совладать не смог. П.Ананьев писал ("СС", 26.01.41, 3 с): «На собрании новосибирских архитекторов.

...Новосибирск должен возрасти не меньше, чем в два с лишним раза. Поэтому правы новосибирские архитекторы, что бьют тревогу за судьбу дальнейшего развития социалистического города. Два вечера на общегородском собрании архитекторы жестоко  критиковали работу управления городского архитектора и многие хозяйства за   допущение хаотичной застройки, за неприятие решительных мер для окончания разработки генерального плана Новосибирска... Аппарат управления городского архитектора во главе с тов. Осиповым не показал своей боеспособности, не сумел предотвратить продолжающуюся стихию в застройке... Назрел вопрос о назначении в Новосибирске районных архитекторов... Экспертный совет вершит судьбу планировки города, не имея в своем штате архитектора-планировщика».

Реакция на критику была почти мгновенной. Не проходит и месяца, как из Москвы привозят "Генеральную схему Новосибирска", разработанную бригадой Гипрогора под руководством архитектора Д.М. Пиллера. Создается экспертная комиссия в составе 45 человек во главе с городским архитектором, 28 февраля состоится обсуждение проекта сначала в горисполкоме, а днями позже - на собрании архитекторов, где высказываются "ряд существенных возражений". На основе этих прений "комиссия готовит свое заключение для горисполкома" ("СС", 19 и 28.02, 02 и 08.03.41, 4 с).

Площадь Калинина

Уйдя с должности городского архитектора, К.Е. Осипов по прежнему привлекается к решению важных градостроительных  вопросов.  Так, в 1945  году  И. Белогорцев  в статье «Каким быть центру Новосибирска» сообщает ("СС", 30.10.45,  3  с),  что должна быть  разработана «схема архитектурной реконструкции Новосибирска. Для работы привлекают Новосибирское отделение Союза советских архитекторов и главный архитектор города A.M. Дворин ведущих архитекторов: профессора А.Д. Крячкова, К.Е. Осипова, Б.А. Биткина, А.Я. Куселиовича  и  И.И. Соколова-Добрева, которые должны возглавить творческие бригады». Шесть лет спустя Клавдий Елпидьевич предлагает интересное решение создаваемой впервые в городе круглой площади с кольцевой транспортной развязкой - площадь им. Калинина  - как центр Заельцовского района  ("СС", 24.10.51, 3 С.). Для ее обстройки он использует однородные жилые 7-этажные  здания,  что  оказалось исключительно масштабно.  Разработкой проекта вместе с Осиповым занимались Ф.И. Траутвейн, В.А. Добролюбов, Г.И. Фадеева и другие. Один из домов этой обстройки (с южной стороны площади) построен по проекту самого Клавдия Елпидьевича. Как писал П.Г. Васильев, и здесь чувствуется академическая выучка архитектора. "Висячие" эркеры, арочные окна в первом  этаже, сильный, хорошо прорисованный карниз создают впечатляющий образ монументального здания крупного градостроительного ансамбля. Позднее на северной и западной сторонах площади были возведены еще два здания, повторяющих в общих чертах осиповский дом. Но, к сожалению, соседство с первоисточником не в их пользу.

Одной из последних работ мастера был проект достройки левого крыла здания Театра оперы и балета. Ему не довелось участвовать в конкурсах на реконструкцию Дома науки и культуры под театр, проводившихся в тридцатых годах, зато пришлось завершать его строительство. Как пишут С.Н. и B.C. Баландины, «около десяти лет функционировало здание Театра оперы и балета с недостроенным "левым карманом" сценической части. Он имел выстроенные кирпичные стены, перекрытие, но не было внутренних стен и перегородок. Работы по достройке театра велись по проекту архитектора К.Е. Осипова и закончились в 1954 году. Крыло здания было отдано под общежитие артистов, театральных работников. Строительные работы (в том числе и наружная отделка. - В.П.) были выполнены качественно ниже, чем по всему зданию. Кроме того, не был реализован ряд элементов, разработанных в проекте всего здания...» Но это уже не по вине автора проекта достройки.

1953 год. Умер Сталин. Заканчивается эра "парадных костюмов" в советской архитектуре. Вскоре Никита Сергеевич объявил архитекторов "камнем преткновения на пути развития индустриализации строительства", а это значило, - по существу и в целом, государства и общества. Символ архитектуры в виде женщины-матери искусств превратился в женщину, стоящую на панели, железобетонной, и остающуюся на ней до сих пор, правда, не столько в силу инерции, сколько теперь уже по причине весьма древнего происхождения. Все мы стали на многие годы архитекторами 447-, 464-, 468-й и других типовых серий. В этот ряд архитектор-художник Клавдий Осипов встать не смог, видимо, и не очень-то хотел. Свое вынужденное отлучение от любимого дела, тягостное одиночество и все усиливающийся кардиосклероз он частенько восполнял алкоголем. И скончался в очень неподходящее время, 11 августа 1965 года, когда друзья, коллеги были в разъездах-отпусках, так что хоронить-то было некому, кроме  знакомого (Кобков, из Академгородка), оформившего запись акта о смерти (№ 772 IT 12 августа 1965 года), да нескольких родственников и соседей. Было ему 68 лет, проживал он тогда по ул. Державина, 14, кв. 86.

Ушел из жизни последний академист. Их было трое, друзей-товарищей, выпускников Академии художеств - Траугот Яковлевич Бардт, Владимир Михайлович Тейтель и Клавдий Елпидьевич Осипов. Их свел вместе Новосибирск, даровав им и звездные часы, и жизненные невзгоды. Они были разными, творчество индивидуально, как и их судьба, но зодчих объединяла высокая общая и профессиональная культура, долг искреннего служения родине, великому искусству архитектуры, и они ему следовали каждый, как мог, в силу своих возможностей и складывавшихся обстоятельств.

Пивкин В.М.